Ни­че­го бо­лее ска­зоч­но­го, чем ба­лет, лю­ди из че­ло­ве­че­ско­го те­ла со­тво­рять еще не при­ду­ма­ли. За трид­ца­ти дву­мя фу­эте – ми­ну­та! – ко­то­рые иг­ра­ю­чи де­ла­ет то­че­ная ба­ле­ри­на сто­ят со­т­ни ча­сов мук в клас­се, го­ды жиз­ни, от­дан­ные за вол­шеб­ство, ко­то­рое об­ре­че­но ис­чез­нуть, ко­г­да сно­ва за­жгут­ся ог­ни люст­ры Боль­шо­го. По­э­зия, за ко­то­рой сто­ит па­хар­ский труд, вдох­но­ве­ние, стре­но­жен­ное си­лой во­ли, гра­ция, ос­но­ван­ная на ат­ле­ти­ке.

То же и с ис­кус­ством юве­ли­ра. Го­ды по­ис­ка един­ствен­но­го в сво­ем ро­де ка­м­ня, не­де­ли его кро­по­т­ли­во­го пре­вра­ще­ния из по­чти что со­ра в сти­хи (сколь­ких укра­ше­ний, пло­дов бо­же­ствен­но­го вдох­но­ве­ния, че­ло­ве­че­ство не уви­де­ло не из-­за скуд­но­сти фан­та­зии юве­ли­ров, а лишь по­то­му, что ка­мень не под­дал­ся рез­цу, а ме­талл не за­хо­тел из­лить­ся про­тив за­ко­нов тя­го­те­ния). Ми­ну­та на­сла­ж­де­ния за­кон­чен­ным тво­ре­ни­ем – а даль­ше за­го­ра­ют­ся люст­ры бу­ти­ка и сказ­ка, со­з­дан­ная ма­сте­ром, ис­че­за­ет. Прав­да, к сча­стью, лишь для не­го – для об­ла­да­тель­ни­цы дра­го­цен­но­сти и бо­же­ство, и вдох­но­ве­нье, и лю­бо­вь, и чуд­ное мгно­ве­нье встре­чи с юве­ли­р­ной сказ­кой вос­кре­са­ют вновь и вно­вь, ед­ва уро­нишь взгляд на коль­цо или брошь.

А те­перь пред­ставь­те, что от­лить в зо­ло­те, вы­ло­жить из бри­л­ли­ан­тов, ру­би­нов уда­лось ба­лет. Хо­тя за­чем пред­став­лять – фран­цуз­ский дом Van Cleef & Arpels на­чал де­лать бро­ши в ви­де ба­ле­рин и тан­цо­в­щиц фла­мен­ко еще в со­ро­ко­вые. Де­ся­ти­ле­тия спу­стя ве­ли­кий Джордж Ба­лан­чин за­г­ля­нул в па­ри­ж­ский бу­тик До­ма, обо­млел при ви­де аб­со­лют­но жи­вой, есте­ствен­ной иг­ры све­та на па­ве из бри­л­ли­ан­тов, изу­мру­дов, ру­би­нов, ко­то­ры­ми бы­ли вы­ло­же­ны па­ч­ки дра­го­цен­ных ба­ле­рин, ги­б­ких ли­ний их ста­нов, изя­ще­ства их па – и ре­шил со­з­дать свой ба­лет «Дра­го­цен­но­сти». Вар­ва­ра Ка­рин­ска то­г­да при­ду­ма­ла по­ра­зи­тель­ные ко­стю­мы для ба­ле­рин, рас­ши­тые раз­но­цвет­ны­ми ка­м­ня­ми-стра­за­ми – па­трон пред­при­я­тия Клод Ар­пельс го­во­рил, что Ка­рин­ской уда­лось сде­лать так, что­бы при­хо­дя в дви­же­ние вме­сте с тка­нью ко­стю­мов во вре­мя тан­ца, ка­м­ни пе­ре­ли­ва­лись точь в точь как дра­го­цен­но­сти, ко­то­рые они си­м­во­ли­зи­ро­ва­ли: изу­мру­ды, ру­би­ны и бри­л­ли­ан­ты.

Ну а в про­ш­лом го­ду в кол­лек­ции Van Cleef & Arpels Ballet Precieux, на­ко­нец, по­яви­лись укра­ше­ния, на те­му «Щел­кун­чи­ка»: брошь Ballerina Clara (о­на же Ма­ри) из зо­ло­та трех от­тен­ков, брас­лет и коль­цо Christmas Eve в ви­де бан­та Прин­ца, укра­шен­но­го па­ве из про­з­ра­ч­ных и жел­тых бри­л­ли­ан­тов и ру­би­на­ми в «не­ви­ди­мой» опра­ве, а та­к­же со­ту­ар и серь­ги-­под­вес­ки из бу­син же­м­чу­га и ля­пис-ла­зу­ри, вдох­но­в­лен­ные сне­го­па­дом, ко­то­рый со­про­во­ж­да­ет Дрос­сель­мей­е­ра и Ма­шу в пу­те­ше­ствии в ска­зоч­ную стра­ну. Ко­г­да ве­че­ром 31 де­ка­б­ря Принц вновь пре­вра­ти­т­ся в Щел­кун­чи­ка, вновь за­жжет­ся люст­ра Боль­шо­го те­ат­ра, ди­ри­жер опу­стит свою па­лоч­ку и за­кро­ет­ся за­на­вес, эти укра­ше­ния не да­дут ва­шей сказ­ке за­кон­чи­т­ся. Их снег не рас­та­ет, бант все­г­да бу­дет сва­деб­ным. А Ма­ри бу­дет все так же без уста­ли пор­хать – как обе­ща­ние без­об­ла­ч­но­го сча­стья в но­вом го­ду.